|
Лондонского отделения
В 80-е годы появился рынок срочных инструментов: фьючерсов и форвардов. Первый фьючерсный рынок возник в Чикаго. Затем появились Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов, Парижская биржа фьючерсов и валютных опционов.
LIFFE — London International Financial Futures Exchange (Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов (ЛИФФЕ)
Трейд», «Чикаго Меркэнтайл Экс-чейндж», Лондонская биржа металлов, Лондонская международная финансовая фьючерсная биржа, МАТИФ (в Париже) и ряд других. Основными товарами, сделки с которыми заключаются на фьючерсных биржах, являются зерновые, маслосемена, масла, нефть и нефтепродукты, драгоценные и цветные металлы, хлопок, сахар, кофе, какао-бобы, живой скот. Товарные биржи управляются советом директоров, в который входят члены биржи и представители общественности. Функционирование биржи обеспечивают наемный персонал и различные комитеты, формируемые из членов биржи, например, финансовый и котированный комитеты, по деловой этике, по взвешиванию, по установлению качества товара, по рассмотрению споров, по наблюдению за соблюдением правил торговли и т. п. Число комитетов колеблется от 7 до 40.
18. Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов и опционов (LIFFE)
LIFFE — Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов и опционов
На фондовых рынках наиболее распространены финансовые фьючерсы, в основе которых лежат фондовые индексы, а не сами акции (см. ниже). В числе первых был фьючерсный контракт на индекс Standard & Poor's 500, предложенный Чикагской товарной биржей в 1982 году. В Великобритании Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов (LIFFE) предлагает фьючерсные контракты на основе индекса FTSE 100. Зачем инвесторам нужны подобные контракты? Они используют их для страхования от потерь или для получения прибыли в результате роста или снижения общего уровня цен на акции. Фьючерсы учитывают портфель или корзину цен на акции, представленные фондовым индексом. Важно отметить, что при расчетах из рук в руки переходят только денежные средства, а не корзина акций. На установленную контрактом дату покупатели и продавцы рассчитываются денежными средствами через клиринговую палату.
Лондонская фондовая биржа Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов и опционов Лондонская биржа металлов
' Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов и опционов
London International Financial Futures Exchange (LIFFE) — Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов. Лондонская биржа, на которой торгуются евродолларовые фьючерсы и опционы на фьючерсы.
LIFFE - London International Financial Futures Exchange (Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов (ЛИФФЕ)
В октябре 1986г. Лондонская международная фондовая биржа приняла новые правила торговли, которые используются на ней и поныне. Это событие получило в прессе помпезное наименование «большой взрыв». Тем не менее для Великобритании, где свято хранят традиции, это было поистине грандиозное решение: на биржу получили доступ иностранные компании, были отменены фиксированные ставки брокерских комиссионных, в обиход вводились новые технологии.
Слабый луч надежды, обещавший, что в Salomon жизнь может быть и другой, протянулся ко мне из самого темного угла фойе. Там на полу лежал, картинно раскинувшись, жирный молодой мужчина. Насколько я смог понять, он спал. Рубашка на нем сбилась и задралась, и между расстегнутыми пуговицами вздымалось большое белое брюхо. Широко открытый рот, казалось, нацелился на кисть винограда. Это был англичанин. Как я узнал позднее, его готовили для лондонского отделения фирмы и он не слишком заботился о своей карьере. Он был опытнее и как-то взрослее большинства других учеников и активно сражался с попытками фирмы стать для нас заботливой нянькой. В лондонском Сити он уже занимался два года торговлей акциями и считал всю программу подготовки нелепой. Ночами он рыскал по увеселительным заведениям Манхэттена, а днем отдыхал, поглощая неимоверное количество кофе и отсыпаясь на полу в учебке, где с ним впервые и сталкивались большинство новых коллег.
Руководитель отделу торговли был все-таки нужен. Чтобы заполнить дыру, возникшую после ухода Марио, в мае 1980 года из лондонского отделения был вызван маклер, "толстоногий" Майкл Мортара. Один из его бывших коллег по Лондону вспоминает, что перед самым отъездом, уже стоя среди упакованных к отправке вещей, совершенно растерянный Мортара недоумевал - зачем его отзывают в Нью-Йорк. Сегодня Мортара утверждает, что он с самого начала знал, зачем его вызвали. Но тогда это знание никак не могло его обрадовать. После целого года без всякой прибыли отдел закладных стал посмешищем всей фирмы и выглядел
Для того, кто хотел освободиться от удушливой атмосферы Salomon Brothers, Лондон был единственным местом. Во всех других стиль устанавливал 41-й этаж - и в американских отделениях, и в Токио. Но отпрыски зрелой европейской культуры, которые составляли персонал лондонского отделения, были прирожденными бойцами за свободу. Шесть главных позиций в управленческой иерархии занимали американцы, выходцы с 41-го этажа. Однако стиль тем не менее задавали европейцы. Чтобы понять разницу между нами и остальными, довольно было бы сравнить реакцию нашего отделения и других на визит Гутфренда.
Двенадцать торговых групп лондонского отделения были простым продолжением операций материнской компании в Нью-Йорке. Одна группа занималась продажей корпоративных облигаций, другая - ипотечных, третья - правительственных, четвертая - акций американских компаний и т. п. Мне мою специализацию выбрали еще в ходе обучения. Человека, к которому меня прикрепили - к лучшему или к худшему, к деньгам или к долгам, - звали Дик Лихи. Он возглавлял отдел продаж опционов и фьючерсов на облигации - капризное порождение отдела правительственных облигаций. Вот так я стал природным, так сказать, членом семьи Штрауса.
Европейские кредиторы (мои клиенты) не приучены подставлять другую щеку. Их можно облапошить разок, но после этого они уже к тебе не придут. В отличие от своих американских коллег они и не догадываются, что без услуг Salomon Brothers им не обойтись. Один наш маклер как-то сказал мне: «Проблема лондонского отделения в том, что у вас необученные клиенты». Но им-то это зачем? Если мы им не нравимся, они могут иметь дело с нашими английскими, французскими или японскими конкурентами. Я не знаю, были ли наши конкуренты более обходительны и любезны со своими клиентами, чем мы. Но совершенно ясно, что нашу работу способны взять на себя сотни фирм.
И это было правдой. Руководители лондонского отделения, подобно гекам, пока еще настолько плохо знали новый рынок, что не могли самостоятельно оспорить стратегию. Майлз Слейтер, генеральный директор лондонского отделения, 43-летний американец, занял свой пост только в июне 1986 года, через полгода после моего появления в Лондоне. Американцу Брюсу Кепгену, главе отдела продаж, было 34 года, и он впервые попал в Лондон в 1985 году, за полгода до меня. Американцу Чарли Маквею, руководителю операционного отдела, было 45 лет. Он был очень опытен, но скорее играл роль дипломата фирмы, чем ее менеджера. В лондонском отделении Salomon Brothers ни разу не было среди директоров человека, который бы знал какой-нибудь из европейских языков, кроме английского.
Через год после начала работы я уже мог оглядеться, и мне хватило пальцев на руках и на ногах, чтобы сосчитать тех, кто пришел в фирму раньше меня. Из двадцати примерно служащих лондонского отделения, заставших еще эпоху ланчей с двумя бутылками вина, все, кроме троих, подались на более тучные пастбища. Каждого немедленно заместили полудюжиной геков, так что, хотя люди продолжали убегать косяками, фирма неуклонно расширялась.
В начале 1987 года у нас стала популярна старая шутка, что над выходом нужно повесить объявление: «Уходящий последним должен выключить свет». Потом ее сменила новая, по крайней мере для меня. Впрочем, новая хохма мгновенно воплотилась в жизнь. Увольняется руководитель группы по торговле облигациями британского казначейства. Директора лондонского отделения падают перед ним на колени (в переносном смысле) и умоляют остаться. Они говорят ему, что он становой хребет нового и пока еще хрупкого направления. Трахал он все становые хребты, отвечает он. Ему предложили в Goldman Sachs намного больше денег, и он спешит перейти, пока сулят так много. Я, говорит он, всего лишь маклер, который продает свои собственные услуги. А вы чего от меня ожидали? А мы ожидали, отвечают ему, что ты хоть на миг забудешь о торговле и вспомнишь о верности.
Понедельник, 12 октября 1987 года: День первый. Восемь дней, поколебавшие Salomon Brothers, начались, как и следовало, с ошибки, допущенной где-то на самом верху. Анонимный член Совета директоров в субботу сообщил репортеру «New York Times», что фирма планирует сократить персонал на тысячу человек. Новость была совершенно неожиданной. Все знали, что фирма готовит перестройку бизнеса. Но всех нас заверили, что абсолютно ни при каких обстоятельствах результатом не будет сокращение штатов. Те, кто все это обещал, либо лгали, либо сами были не в курсе, и я даже не знаю, какая версия мне больше по душе. В то утро глава лондонского отделения созвал нас в зал для собраний, который уже стал тесен, хотя и был выстроен только год назад, и сообщил, что «пока никаких решений не принято», имея в виду, что увольнений не будет.
уверен, что лично он не намечен под сокращение, а при этом было известно, что не менее трети сотрудников будет уволено. Каждый, в том числе и я, считал себя незаменимым для будущего процветания Salomon Brothers, но никаких гарантий подобные иллюзии не давали, и все это знали. Я начал задумываться: что делать, если меня уволят? Потом замаячил другой вопрос: а что делать, если меня не у водят'! Возникло неожиданное ощущение, что с фирмой мало что связывает. Каждый из руководителей групп - наши проводники по джунглям -составил список своих подчиненных в порядке убывающей их полезности. Комитет директоров лондонского отделения собрался в одной из обеденных зал, декорированных в стиле «Унесенные ветром», и приступил к изучению этих списков, двигаясь снизу вверх. На своего проводника по джунглям я начал посматривать с подозрением.
Для ста семидесяти сотрудников лондонского отделения это был дурной день. Люди перелезали через поваленные деревья, преодолевали груды мусора, лужи и потоки воды, чтобы добраться до своего рабочего места и узнать, что они уволены. Другим пришлось перенести томительную пытку ожиданием. Из-за шторма электричество было отключено, и, сидя буквально в полутьме, люди часами ждали, когда им сообщат, что теперь они безработные. Большинство сшивались вокруг своих рабочих столов. Время от времени у кого-то на столе звонил телефон, и одного за другим нас выдергивали на судилище. Самым ужасным была не потеря дохода, а замешательство и стыд от собственной неудачи. Работать у нас - это была завидная доля, жизненный успех, и все сроднились с этим. Успех был так же естествен и привычен, как собственные ноги. Увольнение было как внезапная инвалидность, нечто отвратительное и постыдное. Очень немногие смогли отнестись к ситуации разумно и холодно и в ожидании решения комитета начали звонить в поисках новой работы.
Лингвистическое обеспечение Литературы посвященной Литературе различают Литературе встречаются Лизингодатель обязуется Лизинговых соглашений Лизинговой компанией вывоз мусора снос зданий
|
|
|
|
Навигация
